Проведение экскурсий в школе Максимовича, как и в других заведениях подобного рода в Твери, было делом не простым. Об организации экскурсии свидетельствуют извлечения из правил проезда учащихся, отправляющихся в образовательные экскурсии (ГАТО. Ф. 12, опись 1, ед. хр. 71):
1. Лицо, имеющее право на организование экскурсии, обязано заблаговременно не позднее как за неделю до предполагаемого отправления заявить о предстоящей поездке начальнику станции отправления с указанием: а) числа будущих экскурсантов, б) числа сопровождающих их лиц, в) платная или бесплатная (согласно правилам тарифа), г) станции и дороги отправления, д) конечной станции и дороги назначения, е)пути следования, ж) пунктов (станций) предполагаемых остановок, з) продолжительности остановок на этих станциях, и) дня предполагаемого отъезда и избранного поезда.
2. Начальник станции отправления на основании этих сведений указывает заявителю время, к которому заявитель может получить точные сведения как о дне выезда и № поезда, так и о числе свидетельств, подлежащих заготовлению, согласно сиих правил.
4. При отправлении в экскурсию на станции отправления должно быть предъявлено свидетельство, составленное на печатном бланке по нижеуказанной форме, за подписью следующих лиц:
а) по отношению к высшим и средним учебным заведениям – за подписью начальника данного учебного заведения;
б) по отношению к низшим учебным заведениям – при проезде в экскурсии на расстояниях до 50 верст – за подписью начальника данного низшего учебного заведения, а при проезде на расстояниях свыше 50 верст – за подписью правительственного лица на обязанности коего лежит соблюдение за данными учебными заведениями…..
в) проезд воспитанников низших учебных заведений ведомства ИМПЕРАТОРСКОГО  Человеческого общества, ведомств учреждений ИМПЕРАТРИЦЫ МАРИИ и ведомства Российского общества Красного Креста допускается лишь по свидетельствам, выдаваемым по принадлежности из Канцелярии Совета ИМПЕРАТОРСКОГО Человеколюбивого Общества, из Канцелярии Совета Детских Приютов ведомства учреждений ИМПЕРАТРИЦЫ МАРИИ, из Канцелярии ИМПЕРАТОРСКОГО Женского Патриотического общества, из Правлений Санкт-Петербургского и Московского Воспитательного домов и из канцелярии Главного Управления Российского общества Красного Креста.
5. Означенное в п. 4 сиих правил свидетельство предъявляется начальнику станции отправления, по возможности накануне дня отправления, для заготовления надлежащих перевозочных документов.

Из воспоминаний Е. Свешниковой ^[2]

В России уже начинают прививаться путешествия с образовательной целью, но их ещё мало, и они представляются слишком сложными и затруднительными для выполнения. В виду этого не мешает, быть может, поделиться опытом и рассказать, как устроились и во что обошлись две поездки из Твери в Москву (расстояние по железной дороге 156 вёрст).

От Твери до Москвы рукой подать: пять-шесть часов езды по железной дорогеЖелезнодорожная станция "Тверь", в пассажирском поезде. Москва - один из двух центров в России, в Москве - кремль, старина, музеи, картинные галереи; очевидно, что знакомство с Москвой, хотя бы самое беглое, но проведённое под известным руководством, должно считаться одним из самых "образовательных" знакомств для русского юношества вообще, а для будущих учителей и учительниц в особенности. Затруднение является со стороны денег. Какую бы дешевую прогулку ни брать, цифра тотчас вырастает, как только ехать надо не одному человеку и не двум, а целым десяткам лиц. Полный билет от Твери до Москвы и обратно стоит 4 р. 54 к. - один билет! А их надо больше двадцати, и многие мечты этим охлаждаются. В 1891 г. в Москве была французская выставка, и пронесся слух о некоторых льготах, кем-то встреченных по железным дорогам. Школа Максимовича решила навести справки, нельзя ли как-нибудь ей воспользоваться льготой. На письмо начальницы школы, просившей дать даровые или насколько возможно дешёвые билеты. От В.А. Половцева получили обещание разрешить нам проезд за четверть цены. Это очень обрадовало и дало толчок к дальнейшим хлопотам. Попечительница одной из московских городских школ Е.Н. Орлова, с согласия других лиц, от которых это зависело, предложила даровое помещение в школе, после весеннего окончания занятий. Музеи, обыкновенно слишком переполнены в дни, разрещённые для бесплатного входа, обязательно пообещали открыть бесплатно свои двери в любые из остальных дней, причём заведующие прямо советовали не приходить в дни наплыва толпы, т.к. это помешало бы толковому осмотру. Зоологический сад, французская выставка тоже не потребовали платы. Словом, отношение было встречено самое привлекательное.

В последних числах мая, когда закончились занятия в учительской школе, и выпускной класс (26 человек) получил свои свидетельства, молодой рой будущих учительниц не разлетался сразу по своим родным углам, как бывало до тех пор, а все вместе двинулись в Москву, в сопровождении начальницы, двух надзирательниц и одной учительницы. Тридцать человек везли с собой пудов 26-27 багажа в двух или трёх больших корзинах и в нескольких тюках. С вокзала в Москву двум ломовым извозчикам поручили довести все эти вещи и мелкий ручной багаж по данному адресу, девицы же пошли по Садовой мимо Красных ворот и Сухаревой башни, затем по Лубянке, через Кремль - довольно долго стояли на дворцовой набережной, любуясь видом и рассматривая его подробности - на Большую Никитскую, где ждала нас квартира.

Надо сказать, что для пяти или шести девиц поездка по железной дороге была новостью сама по себе, так как в свои родные сёла, лежавшие не по линии, они ездили на лошадях. Таких непривычных вагон порядочно утомил, а затем и всех вообще очень сильно утомили три часа непрерывного путешествия по каменным плитам, хотя перед этим устроили на вокзале общий чай, чтобы чуть-чуть подкрепиться (чай, сахар, ситный хлеб и сыр были с собой, за кипяток и приборы заплатили полтора рубля). Поезд пришёл в Москву около часу дня, вещи отправили и чаю напились к половине третьего, а до Никитской добрались не раньше половины шестого, так как остановки и разъяснения не могли не взять много времени, да шли все очень тихо, чтобы не разбиваться и не оставлять отставших. Из кремлевских соборов зашли только в один Благовещенский и то лишь на несколько минут, предоставляя подробный осмотр другому времени. Зашли также в часовню у Иверских ворот. Так как все запаслись ещё из Твери записными книжками, то в первый - же вечер началось записывание, для памяти всего увиденного. Вечер длился, впрочем, недолго: общая усталость требовала сна. Готовить еды не хотелось: напились опять чаю, набили соломою постельники.

В Духов день, часа в два, отправились в зоологический музей и оттуда на дачу Студенец, где помещается школа садоводства и огородничества. Вход с вад был разрешён бесплатный, но к сожалению, впечатление пришлось вынести дурное. Нельзя себе представить ничего несчастнее этих исхудалых львов, неподвижных, с отчаянием в глазах; где их красивые сильные движения? Где их грозный рёв? А бедный слон, милый большой зверь, друг детей и взрослых там, где его самого любят и холят, стоит здесь в каком-то тёмном, вонючем помещении и о нём всех предупреждают, чтоб не ходили близко. Более жалкого зверинца, чем московский, трудно себе представить. Зоологический сад - совсем не лишняя роскошь для такого города, как Москва, для одного из "центров просвещения". Очень хорошие воспоминания оставила по себе "дача Студенец" или, вернее, находящийся с нею рядом питомник преподавателя садоводства, г. Ферингера, знатока и любителя, который случайно узнав, что школу садоводства пришли осматривать будущие сельские учительницы, тотчас взял на себя показать им всё, и тут же, на грядах, прочёл импровизированную прекрасную лекцию о посадке яблонь, об уходе за ними, о прививке. Девицы совершенно увлеклись его увлечением и мгновенно стали строить планы о том, как они сами будут садить у себя, как приедут на курсы садоводства, и как это всё должно разрастись.

Со следующего утра начался систематический осмотр достопримечательностей. Прежде всего, вернулись, конечно, к Кремлю, к его соборам и дворцам. Обошли всё по два раза, так как при первом обзоре глаза разбегаются, сосредоточить внимание трудно, молодое увлечение рвётся вперед и разбрасывается. От десяти часов до половины четвёртого пришлось провести на ногах, с напряжённой мыслью, и понятно, что после этого было только дойти до домой, хотя раньше предполагалось пройти из Кремля в Храм Христа Спасителя. Вспоминается при этом одна забавная подробность. Человек пятнадцать особенно утомившихся выбрались из Оружейной палаты раньше других, ещё досматривавших последние комнаты, и рядком присели отдохнуть тут же на край тротуара, на пусто чисто-выметенном дворе. Сторож, вероятно, смущённый необычайностью картины, подошёл и скала, что сидеть тут нельзя, а если угодно, так стойте. Бедные девицы, конечно, встали и сбились в кучку, дожидаясь остальных и не зная, кому, чем они помешали, как не знал этого, вероятно и сторож, желавший добросовестно исполнить свою обязанность, но не имевший инструкции на такой непредвиденный случай. Вечером, между семью и восемью часами, сходили ещё в Кустарный музей, а оттуда, по общему желанию, пришли опять к памятнику Пушкина: на этот раз сопутствовали и вчерашние отсталые, с самого утра, хлопотавшие о том, чтобы непременно поскорей возместить свою потерю. Многие объявили, что они каждый день будут ходить сюда смотреть, но это было намерение неисполнимое: времени впереди оставалось немного, знакомиться предстояло ещё с очень многим. На следующий день свидание с памятником действительно ещё состоялось, но уже случайно, так как к французской выставке понадобилось ехать по конно-железной дороге от Страстного монастыря. Хотя было заранее решено ходить всюду пешком в видах сбережения денег, на этот раз расстояние казалось слишком велико и к тому же хотелось испытать способ путешествия "по конке". Вагоны брались с бою и при таком условии трудно было поспать всем вместе, ехать же порознь было неудобно. Кондуктор, к которому обратились с вопросом, как быть, указал на какого-то стоявшего вблизи господина, сказав, что он "может распорядиться". И действительно, господин этот попросив подождать минут десять, распорядился дать отдельный открытый вагон, с тридцатью местами, как было нужно.

Выставка имела вид еще не вполне устроенной, но она всё-таки давала понятие о характере таких выставок вообще и, вместе с тем, в некоторых отделениях своих, могла познакомить с предметами, до тех пор никогда не виданным нашей тверской молодёжью. В машинном отделе, машины сами по себе были тоже мало понятны, но модели пароходов и тому подобные вещи рассматривались с большим любопытством. В педагогическом отделе объяснения спрашивались объяснения относительно всего самые подробные. Вслед за французской выставкой осмотрели в тот же день и азиатскую выставку, где, собственно, было мало азиатского, за исключением двух-трёх комнат, на которых преимущественно и остановились. Судя по впечатлениям, высказывавшимся в тот же вечер по возвращении домой, девицы остались менее довольны этим днём, чем предшествующим, хотя ждали от него очень много. Это и понятно: выставочный калейдоскоп всегда страшно утомителен, а в результате даёт осязательные приобретения только специалистам, определённо знающим, что смотреть и как смотреть для той или другой поставленной себе цели.

Пятый день решено было употребить на осмотр дома бояр Романовых, музеев исторического и политехнического; успели побывать только в двух первых местах. Благодаря случайной рекомендации, и провожатым в историческом музее явился один из хранителей и знатоков его, та что, разъяснения получились превосходные, содержательные, обращающие внимание на суть дела и скользящие мимо мелочей, невозможных для запоминания при одном дне всего или, вернее, при нескольких часах беглого обозрения. Девицы остались очень довольны. После обеда им было предложено сделать очень дальнюю прогулку - в Ботанический сад. Прошли Кузнецким мостом, чтобы знать модную московскую улицу, а затем Лубянкой и мимо Сухаревской башни. Ботанический сад по случаю каких-то работ в нём , был закрыт на целый месяц для публики, но, тем не менее, приезжих гостей очень любезно впустить, и главный садовник подробно показал всё интересное. Наступил последний срок - седьмой день путешествия. Утром сходили в Успенский собор, ещё раз постояли на набережной; некоторые желающие с одной из надзирательниц поднялись на колокольню Ивана Великого, вернулись домой, позавтракали, уложили свои пожитки, сдали их опять ломовикам и пошли к вокзалу, на этот раз самыми прямыми путями. Вечером были в Твери.

По выражению многих участниц поездки, она вся прошла, "как сон", и подробно уловить оставленные ею в умах следы было бы крайне сложно. Некоторые лица вынесли из неё довольно много прочного, у других впечатления скоро стушевались, но, во всяком случае, оставалось вне сомнения, что, в общем, эти семь дней дали приобретений не меньше, а больше, чем любая классная неделя. Само собой разумеется, при этом, что для руководивших такие дни должны были стоить и стоили напряжения большого, чем при обычном течении жизни, но утомление выкупалось настроением.

Источники

1. Архив школы Максимовича в Научной библиотеке ТвГУ. Ед. хр. 16, 25.

2. ГАТО. Ф. 12, опись 1, ед. хр. 71.

2. Обитель просвещения и добра: фотоальбом к 140-летию школы Максимовича / редкол. О.К. Ермишкина, В.И. Лавренов, Т.Г. Леонтьева, Е.А. Селунская, Ю.В. Степанова. Тверь, 2010.