Тверская земская учительская школа им. П.П. Максимовича

Ботанический сад Тверского государственного университета

Архиерейская слобода

Калининский государственный педагогический институт

По местам полевых практик

Калининский (Тверской) государственный университет

Дружина охраны природы

Тверской государственный объединенный музей

Дальние выездные практики

Тверская областная станция юных натуралистов

Биологический факультет Тверского государственного университета

Благодарности

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Учебный процесс


Мы любили учиться, стремились к ученью. Нам очень хотелось получить образование и подготовить себя к полноценной интересной жизни, которая мерещилась
где-то впереди. Словом, мы учились совсем не как Митрофаны, и к делу относились не как "поповы работники", а если иногда ленились, то доблестью это не считали.

Школа Максимовича была учительской, в заведениях подобного рода по официальным документам естественная история включалась в учебный план, но сам предмет носил название "главные сведения, необходимые для понимания явлений природы". Школа Максимовича как бы ничем не отличалась от подобных ей учебных заведений в вопросе учебного плана, но всё дело состояло в содержательном наполнении предмета "естествознание", или "естествоведение". В первой программе (1870), которая была утверждена Министерством народного просвещения и на основании которой было разрешено школу открыть, естествознания как отдельного учебного предмета нет. Это вообще элементарная программа, соответствующая скорее начальной школе грамотности, чем среднему учебному заведению.Она включала в себя Закон Божий, русский язык, церковнославянское чтение, арифметику, географию, русскую историю и педагогику. П.П. Максимович прекрасно понимал, что и более обширная и содержательная программа просто не была бы одобрена правительством. Но он же хорошо понимал значимость естественных наук для будущего учителя и поэтому ещё в проекте 1869 года писал, что "к учебным принадлежностям при школе относятся: библиотека, физический и естественноисторический кабинеты". П.П. Максимович постепенно расширяет первоначальную программу, в частности, с 1873 года начинается преподавание естественной истории и физики [7]

Учредитель школы не мог не сознавать некоторых недостатков первоначальной программы. Питомицы школы готовились быть учительницами в начальных школах, где на первых же порах шустрые ученики и ученицы могли забросать их вопросами об окружающих явлениях природы, о травках, о цветочках, о зверях; и вот учительницы, прошедшие курс школы, в которой не вошло даже элементарных естественнонаучных сведений, должны были на все эти пытливые вопросы или отмалчиваться, или отделываться бессодержательными, нелепыми ответами. Ясно, что необходимость дать ученицам, по крайней мере, элементарные сведения о явлениях природы, о растениях и о животных не могла не сделаться очевидной для учредителя школы в самое первое время её существования. А раз осознана была эта необходимость, нужно было позаботиться о доставлении ученицам школы упомянутых знаний, что П.П. Максимович и сделал.

План недельных уроков (по данным 1912 года) [3]

Предметы
Классы
подготовительный
1
2
3
4
Закон Божий
3
3
3
2
2
Русский язык
7
7
6
5
3
Педагогика
-
-
-
4
10
Математика (арифметика, алгебра, геометрия)
5
6
6
4
5
Физика
-
-
2
3
3
География
3
2
2
2
2
История (древняя, средних веков, всеобщая, русская)
2
3
4
5
2
Естествознание
3
3
2
-
-
Физиология
-
-
-
2
-
Гигиена
-
-
-
-
2
Пение
2
2
2
2
1
Рисование
2
2
2
2
1
Чистописание
2
2
1
-
-

В 1876 году была введена программа, по которой в старшем классе вводилась физика, в трёх основных - естественная история. Это был пока довольно элементарный курс, включающий в себя зоологию и ботанику, но даже он вызывал возражение со стороны Министерства. Введение естественной истории стало одним из пунктов и обвинения школы в нарушении программы, в результате чего учебное заведение чуть было не оказалось закрытым. Тем не менее руководство школы не вывело естественную историю из учебного плана. В самые тяжёлые годы (1878/79 - 1879/80) эти дисциплины преподавал в будущем известный учёный, один из основателей российской геологии Алексей Петрович Павлов, который не только не сузил эти предметы, а расширил их за счёт введения в них сведений из области анатомии и химии. Именно он начинает вводить в учебный процесс курс естествознания. Конечно, не только передовая методика делает учителя учителем, но и, прежде всего, педагогический талант, которым Павлов обладал в полной мере. Молодой учитель несколько смущался и почти не поднимал глаз, очень серьёзно слушал всё, что говорили ему, хотя иногда это была откровенная нелепость, никого не перебивал, а лишь тактично исправлял ошибки. Ученицы его называли любимым учителем и потому, что он принимал активное участие в общественной жизни своих учениц и вообще города: бывал на школьных вечерах, рисовал афиши и программки к спектаклям, обладая прекрасным оперным голосом, пел в капелле музыкального общества "Ладо".

Уроки Алексея Петровича были очень живы и интересны. Он увлекательно рассказывал, иллюстрировал свои объяснения художественно выполненными рисунками на доске, приносил из кабинета реального училища зоологические коллекции и препараты. На уроки ботаники он всегда старался приносить живые цветы и плоды. Школа Максимовича не располагала такими средствами, как реальное училище, и Павлов вкладывал много личного труда в создание учебных пособий: сам рисовал таблицы, схемы и т.п. Часто вечером он приходил в школу разбирать материал в кабинете естествознания и беседовал с ученицами.

На VI съезде русских естествоиспытателей и врачей в Петербурге (1879) были заслушаны доклады известного методиста А.Я. Герда "О привлечении народного учителя к делу изучения отечественной природы" и Е. Андреева "О распространении естествознания, как средства увеличить производительность страны". В последнем докладе выдвигается необходимость преподавания естествознания в начальных школах и упорядочения того преподавания естественной истории, которое введено в эти учебные заведения Положением 1872 и 1873 годов. Предлагается разработать программу этого курса, после чего можно уже приступить к составлению учебника.

Из воспоминаний Прасковьи Петровны Никольской [7]

Теперь о том, как и чему нас учили, т.е. о самом главном. Прежде всего скажу, что мы любили учиться, стремились к ученью и занимались добросовестно и без всякого принуждения. Я не видела у нас неохоты учиться, что с удивлением встречала позднее не раз, и что мне в годы моего ученья казалось пережитком старой бурсы или особенностью неразвитых тупых людей. Нам очень хотелось получить образование и подготовить себя к полноценной интересной жизни, которая мерещилась где-то впереди. Поэтому я и мои друзья не ограничивались минимумом, но с жадностью, свойственной юности, охотно расширяли круг знаний чтением и занятиями, которые рекомендовали нам наши замечательные учителя. А мы верили им! Словом, мы учились совсем не как Митрофаны, и к делу относились не как "поповы работники", а если иногда ленились, то доблестью это не считали. И ещё особенность: занимались мы не для экзаменов, и не для того, чтобы заработать ту или другую отметку. Тем более, что в Школе Максимовича, в отличие от других учебных заведений, не существовало обычных отметок по пятибальной системе, как не было и мучительных переходных экзаменов из класса в класс, тоже обычных в то время для средних учебных заведений. И мы гордимся, что учимся не для отметок, а для знаний.

Экзамен был у нас только конкурсный при поступлении в Школу и выпускной при её окончании, а знания закреплялись и проверялись в конце каждого полугодия двухнедельным повторением (по частям) пройденного, что называли у нас "репетициями". Проходили они как урок, на котором спрашивали заданный для повторения материал. Готовились мы к "репетициям" тщательно, но кто как хотел: и в одиночку, и группами в любых комбинациях, а кто в чём-то был слаб, всегда находил товарищескую помощь у тех, кто данный вопрос или предмет знал лучше. Получалось это само собой. Простые товарищеские отношения были безупречны. Преподаватели нас не тянули, не подгоняли, не "пробирали", но я не слыхала ни об одном второгодничестве в Школе, не знала ни одного настоящего лодыря. Вспоминаю, как после "репетиций" и Педагогического совета, на котором обсуждали наши успехи, начальница приходила в каждый класс - сообщить результаты. С нетерпением ждали, когда она неторопливо, с достоинством сядет за учительский столик на кафедре, развернёт свою записную книжечку и будет говорить о том, что "думает о нас Педагогический Совет". Уже по голосу её, серьёзному или весёлому, мы узнавали, довольны нами или не очень. В конце она сообщала у кого и что не совсем благополучно, и называла фамилии, кому и по какому предмету надо "поправиться". У нас это называлось "получить поправку". Мы всегда радовались, если класс оказывался на высоте, "поправок" было мало, а Ольга Юрьевна улыбалась. Такое отношение к учению, занятиям, конечно, создавалось в Школе нашими замечательными учителями.

Общее образование нам, будущим учителям народных школ, стремились дать широкое и разностороннее, и фактически мы проходили больше, чем позволяла нам казённая министерская программа царской России. Наши учителя значительно выходили за её пределы, расширяя и углубляя её. Даже были введены и хорошо поставлены предметы, совсем не значащиеся в программе, например химия и литература. Узнала я об этом позднее, а тогда, в годы ученья, вопросы о программе у нас не возникали, но о том, что преподавание у нас было чем-то полнее и интереснее, чем в других средних учебных заведениях, мы догадывались и тогда из разговоров с гимназистками и епархиалками. Нам казалось, что у нас всё лучше, полнее и интереснее, мы очень гордились эти и охотно, добросовестно занимались всеми предметами, чтобы не быть невеждами. Учились учиться, считая это дело естественным, а главное само преподавание вызывало интерес и охоту к занятиям. В те годы, когда я училась в школе, ещё не наступил "век физики", и она ещё тогда не вовлекала в свою орбиту всех, независимо от их склонностей, как это случилось позднее, когда все хотели быть только физиками, пренебрегая другими, хотя и очень интересными сторонами деятельности человека.

С интересом и уважением относилась я к естествознанию и к увлечённости наших преподавателей, и за школьные годы добросовестно познакомилась с теми предметами, которые мы проходили, училась видеть, наблюдать природу, которая, к сожалению, во многом была для меня немой, хотя росла я в деревне. Не забуду позорного эпизода со мной на одной загородной прогулке со всем классом. Радуясь встрече с природой, я с приятельницей иду двлеко впереди всех, приближаясь к десу и вдруг вижу, как стайка птичек на дороге перед нами вспорхнула и отлетела, а одна маленькая серая что-то торопливо ещё клюёт и не сразу отлетает от нас, а я остановилась и с восторгом говорю шёпотом: "Варя! Смотри! Птичка! Как её зовут?" Варя даже остановилась от удивления, а потом насмешливо, увесисто произнесла, тыча пальцем в сторону птички: "Эт-а-а...диковинная птица...называется...во-ро-бей!" Мне было стыдно, и урок этот я запомнила навсегда. В классической же гимназии в те времена естествознание было поставлено значительно хуже нашего, и мой другй, окончивший гимназию с отличием, смеясь, говорил, что не знает, где у него печёнка, и что вообще есть у него внутри. В то же время меня поражало, как он знал птиц, рыб, цветы, независимо от гимназии, только благодаря своей наблюдательности, конкретному вниманию к природе, которого у меня, очевидно, тогда не было.

В большем объёме, чем это позволяла казённая программа и полнее, чем в гимназиях, мы изучали естествознание (анатомию и физиологию человека, зоологию, ботанику). Проходили мы их не только с наглядными пособиями (скелеты, схемы, муляжи, картинки), но и с лабораторными занятиями в нашем замечательном биологическом кабинете, лучшем в городе, как узнала я потом, где был микроскоп, и где рассматривали внутренности и даже кровеносную систему настоящего бедного голубя и лягушки, что мне совсем не доставляло удовольствия, конечно, ходили на экскурсии к живой природе, а летом в деревне я бродила по лугам и лесочкам с определителем Маевского в руках, собирая гербарий. Наши учителя - "естественники" были первоклассные по научному уровню и настоящие энтузиасты своего дела. Особенно помню преподавательницу в старших классах - "биологиню" Алевтину Николаевну, типичную учёную женщину. Её круглые добрые глаза под очками как-то особенно светились, когда среди экспонатов в кабинете она что-нибудь показывала и рассказывала нам. Днём в воскресные дни проводились занятия в ученических кружках – педагогическом, естествоведческом, литературном. Биологический кабинет был лучший в городе.

Каков был объем программы по естественной истории, можно судить из архивных данных, сохранившихся в Архиве научной библиотеки Тверского государственного университета.

О педагогической практике [7]

При Школе Максимовича была начальная школа, называемая "Нормальной". Помещалась она в новом здании в нижнем этаже, имела отдельный вход со двора. В школе было два больших светлых класса, обставленных соответствующими партами, классными досками, постоянными местами для практиканток. Классы разделялись широким коридором, в конце которого был ещё "запасный" класс. В этот класс отделяли иногда одну из групп и проводили нужный урок или демонстрацию картин и т.п. В каждой классной комнате учились по два класса 1 и 3, 2 и 4. Учительница вела два класса. Ученики набирались из живущих поблизости, преимущественно это были дети бедноты. Рассказывали, что это обстоятельство побудило к тому, чтобы как-то выделить для школьников из небогатого рациона школы горячее питание. Это и было организовано. Дети каждый день получали какое-либо первое блюдо и хлеб. Школьная практика в 4 классе шла целый год. В нормальной школе каждый день дежурили по две воспитательницы. Они наблюдали работу учителя, поведение учеников, играли с детьми в переменах и обязательно записывали свои наблюдения в дневник. Все практиканты вели, т.е. списывали у учителей каждодневную запись в классном журнале. окончив школу, будущие учителя увезли с собой годовые журналы 1, 2, 3, 4 класса за целый учебный год. Для меня эти журналы в первые годы моей работы были настольной книгой, с которой я не разлучалась. Каждая воспитательница должна была дать в присутствии методистов и учительницы класса и всех своих одноклассниц несколько разнообразных уроков, которые тщательно потом разбирались на беседах и оценивались методистом. До сих пор помню темы некоторых уроков:: 1 Знакомство с какой-то буквой, кажется "О"; 2. Таблица умножения на 3 или 4; 3. "Паук-крестовик" - по естествознанию в 3 классе; 4. Чтение в 4 классе "Василий Шибанов" с.т. А.К. Толстого; 5. Рисование рыбы - Окунь. В архивных материалах сохранился один из планов урока по природоведению для IV класса (ГАТО. Ф. 861, опись 1, ед. хр. 1123).

Иногда тема урока давалась одна на весь класс. И только за 10 минут до начала урока сообщали, кто будет давать урок. Это у учениц развивало самообладание, находчивость и здоровое соревнование, кто лучше подготовится к такому уроку. Разбор урока начинался с выступления той, которая давала урок, причём нужно было обосновать все части урока, их связь между собой и достижение поставленной цели. Затем выступали желающие из присутствующих учениц и преподавателей, а методист заключал развернувшиеся прения, иногда страстные. При подготовке к урокам практиканты консультировались с методистами и преподавателями-предметниками. Готовили очень хорошие пособия к урокам сами, многие из воспитательниц хорошо рисовали, т.к. преподавание рисования было поставлено серьёзно, подбирали и готовые наглядные пособия, которыми школа Максимовича к этому времени была очень богата. Конспект урока и материалы к нему тщательно просматривался учительницей данного класса. Учительницы Нормальной школы были исключительными мастерами своего дела, одна из них Лебедева Татьяна Николаевна была для меня непревзойдённым образцом. Кроме практики в нормальной школе, нас ещё отпускали в сельские школы, точно не помню на какой срок, по-видимому, недели на две. Под руководством учителей мы давали любое число уроков, знакомились со знаниями учеников, их поведением, с условиями работы учителей, изучали школьные здания, мебель.

О годах, проведенных в Школе, также тепло отзывалась Ф.М. Матвеева, впоследствии - научный сотрудник Калининского института усовершенствования учителей [6]

С особенной сердечной теплотой вспоминаю я далекие годы, проведенные в стенах Тверской женской учительской школы П.П. Максимовича, в этой дружной семье преподавателей и учащихся - будущих народных учителей. Каждая из нас с подготовительного класса знала, что будет работать сельской учительницей, и в течение 5 лет готовилась к этой деятельности, накапливая знания и умения.

 


Источники

1. Архив школы Максимовича в Научной библиотеке ТвГУ. Ед. хр. 16, 19, 25, 27.

2. Варсанофьева В.А. Алексей Петрович Павлов. М., 1947. 392 с.

3. ГАТО. Ф. 20, опись 1, ед. хр. 718. Ф. 861, опись 1, ед. хр. 1123.

4. Ильина Т.А. Естествознание в Тверской земской женской учительской школе им. П.П. Максимовича // Тверская история и наука России: Каргинские краеведческие чтения / сост. П.М. Пахомов, Б.А. Ершов. Тверь: ТвГУ, 2012. Вып. 5. С. 59-64.

5. История ТвГУ в документах / под ред. С.Н. Смирнова, О.К. Ермишкиной. Тверь: Лилия Принт, 2006. 264 с.: ил.

6. Калиниский государственный педагогический институт им. М.И. Калинина (исторический очерк) (1917-1957 гг.) / под ред. М.Л. Невского, С.А. Жекулина. Калинин: Калининское книжное издательство, 1959. 151 с.

7. Обитель просвещения и добра: фотоальбом к 140-летию школы Максимовича / редкол. О.К. Ермишкина, В.И. Лавренов, Т.Г. Леонтьева, Е.А. Селунская, Ю.В. Степанова. Тверь, 2010.

8. Тверской государственный университет: исторический очерк / ТвГУ; под ред. А.Н. Кудинова. 2-е изд., доп. Тверь: ОГУП "Тверское областное книжно-журнальное издательство", 2001. 192 с.: ил.

9. Школа Максимовича [Электронный ресурс] / Тверской государственный университет, Научная библиотека. Тверь, 2007. 1 электрон. опт. диск (CD-ROM).